Колхоз «Донской скакун»

В данном очерке будет более подробно рассказано о самом известном колхозе Тарасовского района – колхозе «Донской скакун». О колхозе, комсомольцы которого стали инициаторами всесоюзного движения «Ворошиловских всадников», охвативших всю страну.

Предыстория колхоза «Донской скакун» начинается в 1923 году, когда в хуторе Верхне-Митякинском был образован один из первых в Тарасовском районе трудземкооператив (ТЗК). Организаторами этого кооператива были братья: Хоружин Г. Ф. и Хоружин А. Ф., к которым присоединились ещё четыре семьи: Колесниковых, Куркиных, Курносовых и Обуховых. Все эти шесть семей начали совместно обрабатывать свои земли, для чего ими были приобретены два трактора: «Форд» и «Интернационал», а так же другой сельхозинвентарь. На тракторах трудземкооператива работали Дядюшкин С. Я. и Лаврухин И. А. (По сведениям Аношиной Л.)

Земли (ТЗК) находились на территории колхозного сада. Здесь же члены кооператива выстроили дома, сараи для сельхозинвентаря и конюшни. Впоследствии, кооператив, в связи с присоединением к нему ещё нескольких семей, был преобразован в ТОЗ – товарищества по совместной обработке земли.

Однако, ни ТЗК, ни ТОЗы, руководство страны не устраивали из-за их самостоятельности и невозможности повлиять на членов ТОЗ в нужную для партии большевиков сторону. Тогда было решено преобразовать все кооперативы и товарищества в колхозы, с вовлечением в них середняков и бедняков. Но большинство казаков, не смотря на обещание советской власти новой и лучшей жизни, не торопились вступать в колхозы. Одновременно с этим, началось раскулачивание зажиточных казаков. У которых конфисковалось имущество, а сами семьи раскулаченных ссылались в Сибирь, лишаясь избирательных прав.

Для того чтобы переломить ситуацию, применялись не только репрессии, но и наглядная агитация. Так по воспоминаниям первого секретаря комсомольской организации Красновского сельского совета, летом, для оказания шефской помощи по уборке урожая, приехали рабочие во главе с уполномоченным Шингалеевым. Рабочие и уполномоченный, не только выступали перед хуторянами, призывая их вступать в колхоз, но и привезли киноаппарат, которого раньше большинство хуторян ни когда не видывали. Первый фильм все смотрели о том, как люди вступали в колхоз и счастливо жили в нём. Как по стране полным ходом шла коллективизация. Подобная агитация, вместе с угрозой раскулачивания, позволила завершить коллективизацию в Красновском сельском совете.

Колхоз «Донской скакун» был организован в 1929 году. Распространено мнение, что колхоз «Донской скакун»  занимался исключительно выращиванием лошадей для кавалерийских частей РККА. Это не верно.  Согласно «Административно-хозяйственному справочнику по сельскому хозяйству Северо-Кавказского края» за 1931 год, он являлся зерновым. Когда колхоз был перепрофилирован в коневодческий, пока точно выяснить не удалось, так довоенные архивы Тарасовского района были утрачены. Ориентировочно это произошло в 1933 — 1934 году. В колхоз «Донской скакун» входили хутора  Красновского сельского совета: Верхне Митякинский, Исаевка и Красновский. Но в число колхозников входили и жители хутора Средне-Митякинского.

В нём насчитывалось 426 дворов,  в которых проживало 2526 человек. Среди них было 574 мужчин, 611 женщин и 343 подростков. Общая площадь колхозной земли 17 тыс. га. Пахотной земли насчитывалось 6367 га. В колхозе числилось 232 рабочих лошадей, 221 рабочих волов, 56 дойных коров. Было организована 1 мясомолочная ферма, 1 птицеферма и одна кролиководческая ферма.

Кроме этого, колхоз мало чем отличался от других колхозов Тарасовского района, и экономическое положение его было не слишком завидным.

Активистами и организаторами колхозного движения у нас стали Хоружин А. Е., Храмушин И. Е., Савостин Е. Е., Попов И. А., Исаева П. Н., Быкадорова А. Г., Сидоренко Г. А., Бесполудинов и другие. Уполномоченным от райкома партии был наш земляк Горшколепов С. П.

Первым председателем колхоза был назначен двадцатипятитысячник Пётр Корнеевич Космачевский, о чём упоминается в монографии доктора исторических наук Скорика. Зарплата председателей колхозов Тарасовского района в те годы колебалась от 30, до 120 рублей, и зачастую не выплачивалась, так как в колхозах не было денег. Что ставило семьи двадцатипяпитысячников в крайне тяжёлые условия, так как они в отличие от колхозников не имели подсобного хозяйства.

«Донской скакун» входил в Красновский сельский совет, первым председателем которого был Исаев Осип Петрович (секретарь Логвинов). Впоследствии, на посту председателя, Исаева сменил Дядюшкин Сергей Яковлевич. Кто был бухгалтером неизвестно. Впоследствии им был Хайдакин Иван Макарьевич.

По всей видимости, с самого начала, отношения между представителями советской власти и председателем колхоза, и колхозниками, не заладились. Об этом можно судить по выступлению Космачевского на очередном слёте двадцатипяпитысячников, который жаловался на тяжёлое положение колхоза и нелицеприятно отзывался о местной советской власти, которая бесцеремонно вмешивалась в дела колхоза «Донской скакун»:

« … с партийной ячейкой и сельским советом увязка не особенно, председатель сельского совета берёт самовольно колхозных лошадей, пугает арестом, с кормом дело обстоит плохо, нет счётных работников, состав правления неудовлетворительный, агрономов нет, общий план составлен, до двора не доведён».  Однако судя по этой жалобе, виноваты были не только представители советской власти и парт ячейка, но и сам двадцатипятитысячник, оказавшись не особенно компетентным как в сельском хозяйстве, так и в управлении колхозом.

Впрочем, по сведениям из музея Красновской средней школы, первым председателем «Донского скакуна» был некто Климов. Однако встретившись с большими трудностями, он уехал из колхоза во время посевной. Его сменил киевский рабочий 25 тысячник Климчук (быть может, Космачевский?). Который руководил колхозом до января 1931 года. В январе 1931 года председателем стал Савостин Е. Е. Но и он не долго пробыл председателем.

Через некоторое время, в августе 1934 года, председателем «Донского скакуна» был избран уроженец х. Средне-Митякинского Хромушин Иван Ефимович, ветеринарный фельдшер по специальности, которому пришлось осваивать коневодство в перепрофилированном колхозе. В «Донской скакун» было завезено несколько табунов маток и жеребцы производители.

Сам Хромушин, 1903 года рождения по возрасту в Гражданской войне не участвовал. В начале 20 годов он был призван в Красную армию, где проходил службу в 24 артполку. Во время службы он прошёл обучение в школе подготовки младшего ветсостава и  продолжил службу ветеринаром. После демобилизации Хромушин И. Е. вернулся в родной хутор, где работал ветеринаром в колхозе «Донской скакун».

Дела в колхозе обстояли неважно. Урожайность зерновых и масличных культур составляла всего несколько центнеров с гектара. Так в 1932 году с 6168 гектаров, колхозники собрали всего 1632, 6 тонны. В 1933 г. с 5210 гектар 2427,5 тонн. С приходом нового председателя дела в хозяйстве стали не сразу, но налаживаться: в 1934 г. с 5040 гектара 2267,2 тонн; в 1935 г. с 4484 гектар 3184, 3 тонны.  А в 1936 году, в условиях засухи, колхозники с площади 4100 га.  убрали 3361,2 тонны зерновых и масличных культур. А средняя урожайность увеличилась более чем в два раза и достигла 9,06 ц. с га.

К 1939 году председатель «Донского скакуна» Хромушин и колхозники рассчитывали довести урожайность озимой пшеницы до 20 ц. с га., яровой пшеницы до 15 ц. с га., ячменя овса и кукурузы до 20 ц. с га, а подсолнечника – 15 ц. с га. При такой урожайности планировалось получить 10004 тонны зерновых и 1080 тон масличных и технических культур. За вычетом обязательных поставок государству, натуроплаты МТС, семенных и фуражных фондов, а так же за вычетом продажи 1507 тонн зерна в порядке хлебозакупок, и выдачи зерна колхозникам за трудодни, в распоряжении колхоза оставалось бы 3918 тонн зерна, главным образом озимой и яровой пшеницы, ячменя и подсолнечника.

В 1939 году затраты труда по колхозу должны были достичь 250000 трудодней. В результате колхозники должны были получить вместо 4 кг. зерна на один трудодень в 1936 году, 16 кг в 1939. Когда планировалось выдать на 1 трудодень 15 пшеницы и 1 кг. подсолнечника.

К моменту избрания Хромушина председателем колхоза, в нём не было ни свиней, ни овец, молочно-товарная ферма и конеферма практически не приносили прибыли. Так как средний удой составлял 1500 литров на корову. А на конеферме практически не было породистых племенных лошадей. К 1936 году поголовье дойных коров  и коней увеличилось в два раза, что позволило довести доход животноводства до 200 тыс. рублей. Если на 1 трудодень, в 1933 году колхозник получал 2,1 кг. зерна и 16 коп. деньгами, то в 1936 году он стал получать 4 кг. зерна и 1 рубль деньгами. Таким образом, за продукцию полеводства в порядке хлебозаготовок, овощеводство, включая сюда бахчу, колхоз планировал получить 388 500 рублей прибыли

Всего трудоспособных колхозников в «Донском скакуне» насчитывалось 700 человек. Землю колхозники обрабатывали как  при помощи лошадей и волов, так и при помощи тракторов Чеботовской МТС. На землях хозяйства работало 3 тракторных бригады. 2 на колёсных тракторах СТЗ и 1 на ЧТЗ.  В 1937 году была сформирована ещё одна тракторная бригада, состоящая из гусеничных тракторов СТЗ.

Первоначально,  до перепрофилирования колхоза «Донской скакун» в коневодческий, в 1932 году в нем было всего 398 лошадей, 178 КРС, 14 свиней, 4 овцы и 342 курицы. В 1933 году в нём уже насчитывалось 483 лошади, 155 КРС, 11 свиней, 3 овцы и 946 кур. Через год после вступления Хромушина в должность председателя, численность лошадей была доведена до 608 голов, коров до 287, свиней 24, овец 95, кур 946.

Как уже говорилось выше, к 1939 году планировалось увеличить продуктивность коров до 3 – 4 тонн в год. Настриг шерсти довести до 5 кг. От одной свиноматки колхозники рассчитывали получить по тонне мяса. С пасеки планировалось получить по 32 кг.  мёда с одного улья.  А от породистых кур «Леггорн» по 155 яиц.

На МТФ «Донского скакуна» началась постепенная замена низкоудойных коров калмыцкой породы, красными немецкими коровами. Местные беспородные свиньи стали заменяться белыми английскими, а овцеферме началась метизация местных грубошерстных овец с мериносами «рамбулье».

В 1937 году в «Донском скакуне» уже насчитывалось  1072 голов донских скакунов. Из них 400 маток. К 1940 году поголовье планировалось  довести до 1530. Кроме разведения лошадей донской породы, славящейся своей неприхотливостью и выносливостью, в колхозе был выделен табун в 70 голов чистокровных коней «английской» породы.

Но вот конюшен, для размещения породистых лошадей катастрофически не хватало, как не хватало сена и концентратов, так как перепрофилирование хозяйства произошло неожиданно и колхозники не успели заготовить достаточно кормов. Но по мере механизации колхоза,  накопления опыта в травопольной системе и использования для коневодства искусственных выпасов, проблема с кормами стала решаться.

Естественные сенокосы стали заменяться посевами люцерны и естественных выпасов посевами семенных смесей различных однолетних и многолетних трав, дающих больший выход зелёной массы. Это позволяло сократить землю под выпасами и сенокосами, и увеличить её под зерновые и масличные культуры.

При выращивании лошадей донской породы, было решено не, отказываться от их табунного содержания – круглогодичного содержания под открытым небом.  Преимущество табунного содержания перед конюшенным заключалось в уменьшении затрат по уходу за лошадьми и экономии средств для постройки конюшен. И наконец, в условиях степного содержания выращивается крепкая, здоровая и выносливая лошадь, которой не страшны перегрузки и непогода. Ведь основная задача колхоза «Донской скакун» — поставка хороших верховых боевых коней для Красной армии.

Впрочем,  основная масса лошадей содержалась в конюшнях. Так в 1937 году из 1072 лошадей, на табунном содержании находилось 197, а 875 содержались в конюшнях. К 1940 году это соотношение сохранялось. Так что шло ускоренное строительство новых конюшен.

Чистокровные  лошади «Донского скакуна» славились не только у нас в стране, но и за рубежом. По рассказам И. М. Талалаева, один породистый жеребец стоил 7-8 тыс. рублей золотом. Основным направлением колхоза  были поставки лошадей для Красной Армии. Впоследствии, зачастую, призывники уходили в армию служить на лошади из своего колхоза, так как она уже была выезжена и подготовлена к дальнейшей кавалерийской службе.

Росло в колхозе и поголовье другого скота. В 1937 году в хозяйстве насчитывалось 230 волов, 308 КРС, 130 свиней, 360 овец, 1070 голов птицы и 141 пчелосемей. К 1940 году в «Донском скакуне» планировалось иметь 1530 лошадей, 250 волов, 400 КРС, 300 свиней, 1000 овец, 1230 голов птицы и 500 пчелосемей.

В 1939 году председатель Хромушин и правление колхоза планировало от товарного животноводства получить следующий доход:

На конеферме от продажи 200 лошадей (ремонтное поголовье для РККА, племенные матки и племенные жеребцы) в среднем по 1480 рублей за голову – 296000 рублей.

От продажи 150 излишних волов по 300 рублей за голову – 45000 рублей.

От продажи молока по госпоставкам 780 центнеров по 15 рублей за центнер – 11700.

От продажи молока по децентрализованным заготовкам 3700 центнеров по цене 30 рублей за центнер – 111000 рублей.

От продажи продукции свиноводства 600 центнеров, по госпоставкам и на рынок, в среднем, по 100 рублей за центнер – 60000 рублей.

От продажи шерсти по госпоставкам и на рынок 3500 кг., в среднем по 10 рублей – 3500 рублей.

От продажи 100000 яиц по 10 рублей за сотню – 10000 рублей.

От продажи 16000 кг. мёда по 2 рубля за кг. – 32000 рублей. Всего на 606700 рублей.

При расчёте предполагаемого дохода, закупочные цены на продукцию животноводства брались заниженные. Правление колхоза считало, что в связи с общим подъёмом сельского хозяйства. в 1939 году в СССР будет значительное снижение цен на сельхоз продукции. Кроме того минусовались необходимые расходы по хозяйству: на общественное питание (в колхозе имелись столовые), на детские ясли и прочие.

Кроме этого, колхоз рассчитывал  получить доход от продажи государству продукции продуктов растениеводства на сумму 463400 рублей. Итого общий доход составит 1 млн. 70200 рублей. За вычетом производственных расходов на закупку семян, удобрений, сельхозмашин и запчастей, который предполагался в 320000 рублей, для распределения по трудодням оставалось 750000 рублей – по 3 рубля на трудодень. В среднем, на каждого из 700 колхозников приходилось 357 трудодней, за которые бы они получили по 1071 рублю.

В каждой колхозной бригаде планировалась постройка хат-лабораторий, закладка опытных участков для  отработки технологий выращивания различных сортов. Начиная с 1937 года планировалась посадка так называемых «ветроломных» полос, для чего был заложен на 11 га. лесопитомник. В нём предполагалось выращивать как обычные породы деревьев для лесополос, так и декоративные, фруктовые деревья, а так же деревья медоносы – липу и акацию.

К 1939 году планировалось устройство в балках 13 – 14 прудов и их зарыбление. В 1936 году в «Донском скакуне» на 10 га. был заложен  фруктовый сад. К 1939 году он должен был расширен до 85 га. Началась закладка 9 га виноградника и 8 га ягодника. Для работы в них, на районных курсах садоводства были подготовлены садоводы.

Для удешевления колхозного строительства, планировалось  организовать производство кирпича и черепицы.

К 1937 году  во всех бригадах  и полевых станах должны были появиться телефоны и радиоточки. В 1938 году должна была закончена электрификация колхоза, с установкой и пуском электростанции стоимостью 75000 рублей.

Не была забыта колхозным руководством и культурная жизнь колхозников. Планировалась постройка во всех бригадах «Донского скакуна» просторных клубов, пригодных для демонстрации кинофильмов и проведения культурно-массовых мероприятий. В 1937 году планировалась покупка инструментов для духового оркестра и организация донского казачьего хора. А так же строительство кирпичной бани, с парной, душем и парикмахерской при ней.

Особое внимание уделялось колхозной школе. Современная Красновская средняя школа возникла на базе Исаевской школы Крестьянской молодежи. В августе 1933 г. Она была переведена в хутор Верхний Митякин. Так подходящего здания для школы не было, она была размещена в нескольких домах конфискованных у  раскулаченных и высланных казаков. Большую заботу о школе проявляли Семён Яковлевич  Дядюшкин и Семен Федорович Ковалев – председатели Красновского сельсовета. А так же председатель колхоза «Донской скакун» Хромушин.

Ученики 1-го и 4-го классов учились в здании, которое расположено возле сельского совета, а 5-6-7 классы – в 2х домах за речкой. В одном  из этих домов была  учительская, окна школьного класса выходили на речку, а окна учительской – во двор. В другом доме, стоящем рядом, располагались 5 и 6 классы. В доме напротив жил директор школы, а во флигеле – технические служащие. В их число входили скотник, уборщицы, повара. Ещё один дом был выделен под столярную мастерскую. Мастерами были колхозные столяры Исаев Т.Ф. и Воронин М.И. При школе существовал и интернат, в котором жило несколько учеников из отдалённых хуторов, которые получали трёхразовое питание.

Немного о поварах и школьном питании. К стыду товарищей коммунистов, находясь столько лет у власти, они не удосужились рассказать потомкам о том, что в тридцатые годы были не только раскулачивание и репрессии, но и самая настоящая забота о будущем поколении. Лично для меня стало большой новостью то, что в 1934 году сразу же после голода 1932 – 1933 годов в школах Тарасовского района было организовано бесплатное горячее питание. Такое же питание было организовано и в хуторе В. Митякине. Детям давали горячие завтраки: молочные каши, супы, компот. Посуду школьники были обязаны иметь свою.

Часть продуктов выделял колхоз «Донской скакун», но со временем практически все продукты выращивались на школьных полях. Весь участок за школьными домами был засажен школьниками и учителями картошкой, а у речки рола капуста, помидоры, огурцы, которые так же заготавливали впрок на зиму. На школьном поле были посеяны пшеница, просо и др. культуры, за которыми ухаживали сами ученики и убирали, молотили. При школе разводились кролики, имелось и три коровы, сено для которых так же заготавливали летом ученики. Когда коровы не доились, молоко привозили с МТФ, так что школьные завтраки были вполне вкусные и питательные.

Но не только этими работами занимались школьники Красновской школы. Из воспоминаний Лидии Филипповны Рудаковой: «Вместо спортивных походов у нас были походы на колхозные поля и фермы, когда мы помогали колхозникам.  Мы часто ходили на М.Т.Ф., чистили жеребят, телят, коров, — выбирали клещей и оводов из кожи у коров, помогали в уборке хлеба, овощей, бахчевых».

В 30 годах в СССР был разработан план по посадке в степных районах страны лесополос. Этими работами по посадке лесонасаждений занимались не только специализированные хозяйства, но колхозники, школьники. Из воспоминаний Лидии Филипповны Рудаковой: «Лесополоса, которая отделяет В – Митякинское поле от поля отделения совхоза- от основной дороги на Тарасовку до балки недалеко от М.Т.Ф.- была посажена осенью 1934г. И весной 1935г. Учениками 6-го и 7-го классов под руководством Тимофея Демьяновича Маринчука».

Первым директором школы был тогда Иван Максимович Косоротов, опытный учитель и воспитатель, остроумный, любимый и уважаемый не только учениками, но и всеми взрослыми хуторянами. Он был самодеятельным поэтом и писал хорошие стихотворения. Которые зачитывал   на Первомайских и Октябрьских митингах или на каких-то других праздниках читал свои целые поэмы о школе, о колхозе, о колхозных достижениях, об отдельных людях и т.п. И всегда все с нетерпением ждали его выступлений, с удовольствием слушали и бурно аплодировали. Ученики, очень боялись его метких эпиграмм: он в каждом номере школьной стенгазеты помещал свои остроумные стихи о ленивых, нерадивых, опаздывающих, разговаривающих на  уроках, да так метко, что каждому страшновато было попадать на острие его пера, а он был по воспоминаниям его бывших учеников, человек наблюдательный, подмечал все до мелочей.

Математику и физику в школе преподавала очень уважаемая и любимая многими учительница Евдокия Григорьевна Сутормина. Ее уроки были очень интересными, насыщенными множеством занимательных фактов и примеров.

Заведующим учебной частью и преподавателем по биологии был Александр Прокофьевич Сутормин. Это был всесторонне развитый  и образованный человек. Иногда он преподавал и математику, немецкий язык, пение, замещая отсутствующих преподавателей. Ученики любили, и уважали его, но и побаивались, потому что он так метко и немного резковато останавливал учащихся, увлекшихся посторонними делами, так что им приходилось краснеть до слез. А вообще он был добрый и не злопамятный человек.

Уроки географии, истории, обществоведения и физкультуры в школе вел Маринчук Тимофей Демьянович. Он тогда был совсем молодым человеком и легко находил общий язык с молодежью. На его уроках ученики чувствовали себя свободнее, но отвечать на его вопросы и учить уроки старались хорошо и очень переживали за свои плохие ответы.

Рисование и немецкий язык в школе преподавал Карл Андреевич Гриб. Прибыл в хутор В. Митякин, когда учебный год начался, но постарался, чтобы его ученики не отстали от программы.  По воспоминаниям учеников, свои уроки он проводил очень интересно.

Так же в Красновской школе в 30 годы прошлого века преподавали: Валентина Ивановна Болдырева, Мария Сергеевна Маринчук, Арнаутова П. М., Казьмин П. Мастерами производственного обучения (столяры) были Исаев Т. Ф. и Воронин М. И. Поваром и технической служащей была – Анна Васильевна Безуглова (Камнева).

Но культура, по мнению председателя Хромушина и колхозного актива, это не только художественная самодеятельность и показ кинофильмов. Это, прежде всего повышение образовательного уровня самих колхозников. Так как животноводство и земледелие переходит на научную основу, и требуют внедрение новейших технологий в агротехнике, кормлении, содержании, лечении и уходе за скотом и птицей.

Но попытки внедрения всего нового, наталкиваются на безграмотность колхозников, как обще культурную и образовательную, так и специальную. В интервью одному из журналистов Хромушин говорил:

«Учить, учить и ещё раз учить надо всех бригадиров, звеньевых, заведующих отраслями, весь колхозный актив. Краткосрочными 2 – 3 недельными курсами по агротехнике и зоотехнике тут не поможешь. Нужна более серьёзная учёба. И мы решаем от такого полукустарного вида подготовки кадров перейти к постоянной школьной учёбе.

В ближайшие 1 – 1,5 месяца мы открываем в нашем колхозе «Колхозный факультет», как мы решаем его назвать. Программа факультета представляется нам, примерно, такая, что бы за 2 – 3 зимы учащиеся с подготовкой за сельскую школу при 5 – 6 часовых занятиях через день могли получать знания по основным общеобразовательным предметам (русский язык, математика, география, естествознание, история) в объёме семилетки. Главный упор в «Колхозном факультете» будет, понятно, взят на агротехнику и зоотехнику.

Учителей у нас в хуторе  — 11 человек, преподавать общеобразовательные предметы есть кому. Для специальных предметов мы пригласим агронома и зоотехника. На оплату преподавателям и прочие расходы по школе придётся ассигновать ежегодно по 4 – 5 тысяч. Это мелочь для колхоза имеющего 680 тысяч валового дохода.

Колхозный факультет на первое время мы рассчитываем укомплектовать в составе 50 – 60 человек. Здесь будут все бригадиры, заведующие отраслями, члены правления, звеньевые и рядовые колхозники, желающие серьёзно систематически учиться. Мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, что занятия в колхозном факультете будут связанны с отрывом в зимнее время основных руководящих кадров колхоза от производства через день на 5 – 6 часов. И в этом опять-таки не ни чего страшного. При нынешнем укреплении трудовой дисциплины и организационной налаженности колхоза ни чего не случиться в бригаде, если бригадир отлучится оттуда на пол дня для занятий на факультете. Для тех же учащихся, которые и зимою целый день заняты на производстве, придётся, видимо, организовывать особую группу с вечерними занятиями».

Таковы были планы колхозников «Донского скакуна», многим из которых не удалось осуществиться, в связи обстановкой в стране. Когда борьба с реальными врагами советской власти переросла в «охоту на ведьм» среди её преданных сторонников. Когда органы советской власти, вместо своих прямых обязанностей стали вмешиваться в работу колхозов.

И у нового председателя – Хромушина Ивана Ефимовича, с советской властью и партийной ячейкой дела не сложились, но уже по другой причине. Под раскулачивание попал отец Хромушина, объявленный кулаком. Имущество, которого было конфисковано, а он сам был поражён в правах. Под давлением представителей советской власти, в июне 1935 года Хромушин был исключён из партии, так как сын кулака не мог быть членом партии. А в ноябре его сняли с должности председателя колхоза.

Но судя по всему, Хромушин был энтузиастом колхозного строительства, пусть и не знающим, как это делается. Скорее всего, именно он стоял у истоков движения «Ворошиловских всадников» и предложил казакам – комсомольцам: И. М. Талалаеву, Д. И. Бондареву, В. Куркиной и другим, выступить инициаторами создания этого движения.

Положение дел в колхозе «Донской скакун», очевидно, тревожил райком партии, и в декабре для его проверки была отправлена комиссия во главе с инструктором райкома Черновой, которая сделала неутешительные выводы.

21 декабря 1935 года (протокол № 47 параграф 675) бюро Тарасовского РК ВКП (б) Северо-Донского округа, заслушав информацию инструктора РК ВКП (б) тов. Черновой «О результатах обследования конезавода «Донской скакун», постановило:

«Обязать комиссию в трёхдневный срок дополнить представленный материал с расчётами о возможности разукрупнения этого колхоза с таким расчётом, чтобы один из них был коневодческим с подсобной зерновой отраслью для обеспечения племенного коне поголовья необходимыми концентратами».

Однако, не смотря на одобрение принятого решения о разукрупнении колхоза «Донской скакун», оно не было претворено в жизнь, в связи с инициативой его комсомольцев, призвавших комсомольцев СССР организовать по всей стране движение «Ворошиловских всадников».

Вот имена этих комсомольцев «Донского скакуна»: Талалаев Иван Михайлович, Дмитрий Иванович Бондарев, Куркина Вера, Никишин Владимир Павлович, Чоботов Иван Афанасьевич, Акимов Пётр Никифорович, Болдырев Тихон, Назаров Владимир, Исаев Пётр Прокофьевич, Дядюшкин Гавриил, Талалаев Павел Михайлович, Сергей Иванович Рудаков.

Комсомольцы «Донского скакуна» в том же декабре оформили создание первого в СССР кружка по подготовке молодых казаков для службы в армии, назвав его «Ворошиловские всадники».

И в конце 1935 года они обратились «ко всем сельским комсомольцам и молодёжи Советского Союза» с призывом создавать в колхозах и совхозах конноспортив­ные кружки и клубы ворошиловских кавалеристов для подготовки новобранцев:

«Коней для обороны мы готовим, а за людей ещё не взялись. Сесть на коня и пустить его вскачь – это каждый может, – писали в своём обращении молодые казаки Тарасовского района, но мы хотим, чтобы каждый комсомолец, каждый молодой колхозник умел по-ворошиловски стрелять и по-ворошиловски, по-будённовски конем управлять, чтобы знал подход к лошади, правильную кавалерийскую седловку, посадку, умел бы на коне владеть оружием, умел бы сохранить силы коня в большом походе».

Молодые казаки Дона писали тов. Сталину:

«Нет больше старого Дона, нет прежнего донского казачества. Есть советский колхозный Дон и советские казаки, любящие свою коммунистическую партию, советскую власть, и преданные ей до последнего вздоха. Нет старой, трижды проклятой жизни казачества, когда трудящееся казачество находилось в когтях атаманов, офицеров, кулаков – душителей рабочих и крестьян. Есть радостная, светлая, зажиточная, культурная жизнь для казаков и казачек в наших родных колхозах. Мы дюже и накрепко любим эту жизнь».

Инициатива молодых казаков «Донского скакуна» оказалась как нельзя кстати. Армии требовались уже подготовленные новобранцы, которых не требовалось готовить в кавалерийских частях с нуля. К тому же кавалерийские дивизии, формировавшиеся по территориальному признаку, не соответствовали новым требованиям. И. В. Сталин остался недоволен подготовкой территориальных кавалерийских дивизий, и утвердился во мнении, что они представляют собой «суррогат» войск. Казаки, сохранившие способность и любовь к военному делу, должны были, таким образом, укрепить территориальные (да и кадровые) кавалерийские части.

17 января 1936 года бюро Тарасовского РК ВКП (б) рассмотрев письмо комсомольцев и молодёжи колхоза «Донской скакун об организации «Клубов Ворошиловских всадников», постановило: «Инициативу комсомольцев и молодёжи колхоза «Донской скакун» одобрить.

Предложить всем парторгам проработать данное письмо, помещённое в газете «Колхозное знамя», с комсомольцами и молодёжью и организовать в каждом колхозе «Клуб Ворошиловских всадников».

Поручить райсовету ОСО, подобрать для работы в этих клубах комсостав, учебную литературу …».

О решении райкома партии был уведомлен Азово-Черноморский крайком, возглавляемый Шеболдаевым, горячим сторонником привлечения казачества на сторону большевиков. И инициатива комсомольцев «Донского скакуна» была кстати.

В постановлении «О Ворошиловском кавалеристе» бюро Азово-Черноморского крайкома ВКП (б) от 29 января 1936 года (протокол № 124 параграф з) указано:

«1. Одобрить инициативу комсомольцев и молодёжи колхоза «Донской скакун» и крайкома комсомола об организации массового движения за значок «Ворошиловский кавалерист».

Для руководства этим движением создать постоянный комитет в составе Ларина (пред.), Каширина (командующий СКВО), Ерофицкого (крайком ВЛКСМ), Дмитриева (нач. конуправ. КрайЗУ), Иванова (Крайосовиахим) и Чумакова (директор военконзавода им. Будёного).

2. Организовать в первой половине июня месяца с. г. в г. Ростове первый обще краевой слёт лучших Ворошиловских кавалеристов в количестве 1000 всадников и провести обще краевые конно-спортивные соревнования.
3. Организовать в г. Ростове клуб «Ворошиловских кавалеристов».

В Тарасовском районе движение «Ворошиловских всадников» курировал председатель районного Осоавиахима майор Таякин Пётр Михайлович, уроженец хутора Садки. До ВОВ Таякин избирался секретарём комсомольской организации района.

31января 1936 года в поддержку движения ворошиловских кавалеристов высказался Маршал Советского Союза С. М. Буденный. А 20 февраля 1936 года приветствовал не кто-нибудь, а начальник Генерального штаба РККА, Маршал Советского Союза А. И. Егоров, указавший, что это движение «является могучим залогом в деле укрепления обороноспособности нашей страны».

В марте того же года первый секретарь Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) Б.П. Шеболдаев, сыгравший важную роль в изменении государственной политики по отношению к казачеству, высказался ещё более конкретно: «Мы возьмём и от казачества то, что у него было хорошего … Возьмём боевой дух, отвагу, закалку, любовь к коню, уменье владеть шашкой, любовь к военному делу, любовь к своей родине».

Но казак без казачьей формы не казак. А с формой были большие проблемы. Процесс расказачевания, а так же острый дефицит мануфактуры во всей стране, привели к тому, что казачья форма в станицах и хуторах, стала большой редкостью.

Когда в конце 1920-х годов режиссер Я. М. Блиох решил снять фильм о боях и победах Первой конной армии в период Гражданской войны, то, как вспоминал оператор Сергей Лебедев, оказалось, что «надежда пополнить запасы амуниции за счет донских станиц не оправдалась. Старую одежонку давно выкинули, сожгли…» (Немиров 1987: 103). Многие казаки предпочитали носить ничем не примечательную одежду, типичную для советской до колхозной и коллективизированной деревни: стеганки (куртки с прошитой прокладкой из нескольких слоев ткани, между которыми укладывался утеплитель из ваты и других материалов), кепки, штаны или ватные брюки, сапоги.

В частности, участники производственного совещания в колхозе «Труд и советы» Тарасовского р-на Северо-Кавказского края были запечатлены фотографом осенью 1931 г. в стеганках, кожухах (длиннополое пальто с большим отворачиваемым воротником из овечьих шкур с нестриженой и направленной вовнутрь костюма шерстью), треухах, кепках или красноармейских фуражках. Лишь на одном была деталь казачьего костюма, да и то не донского — невысокая барашковая шапка с матерчатым верхом («кубанка»).

А между тем, советских казаков хотели видеть в казачьей форме на самом верху. 3 марта 1936 г. первый секретарь Азово-Черноморского крайкома ВКП(б) Б. П. Шеболдаев и председатель крайисполкома В. Ф. Ларин принимали делегацию «донских колхозных казаков-животноводов», участников съезда передовиков колхозного животноводства (проходил в Москве в феврале того же года), награжденных орденом Ленина.

Один из членов делегации, казак Ф. Т. Токмачев, поведал краевым руководителям, как он после своего выступления на съезде общался с «первым маршалом» К. Е. Ворошиловым и с самим И. В. Сталиным: «После своей речи я пожал руки товарищам Сталину, Ворошилову и другим членам президиума. Товарищи Сталин и Ворошилов говорили мне: «Многие делегаты приехали по форме одетые, а почему же донские казаки без формы?» Я отвечаю: «В 1936 году увидите нас в казачьей форме». В ответ на это Шеболдаев важно указал: «Надо, чтобы у всех донцов форма была — и у казаков, и у иногородних».

Это указание было принято к действию, так  помощник командира донской сотни Каплиев просил торговые организации Ростова «ускорить завоз товаров, необходимых для пошивки казачьей формы, — шаровар, мундиров, фуражек и лампасов» (Гладков, Куприянов 1936). Члены Северо-Донского окружкома ВКП(б) Азово-Черноморского края на своем заседании 21 марта 1936 г., помимо прочего, решили поручить торговым организациям округа завезти синие, красные, черные ткани «в первую очередь в казачьи районы на изготовление казачьей формы и пошивку фуражек»; обязать местные кооперативы «изготовить достаточное количество казачьих фуражек для широкого сбыта их населению»; «обеспечить в районах работу пошивочных мастерских из давальческого материала для пошивки мундиров, сюртуков, гимнастерок и брюк с лампасами»; «обеспечить введение в ассортимент товаров торгующих организаций и продажу населению фуражек и готового платья казачьей формы».

Впрочем, донские казаки, уловив изменение к ним советских и партийных властей, ещё раньше начали возрождать из небытия казачью форму. Это можно увидеть  из письма секретаря Северо-Донского окружкома ВКП(б) В. М. Лукина к Б. П. Шеболдаеву в феврале 1936 г. отмечал, что уже в первые дни кампании «за советское казачество» казаки северных районов Дона стали появляться на торжествах в традиционной казачьей форме: «Интересно следующее — на районные собрания подавляющее большинство казаков, не говоря уже о всадниках, явились в казачьей форме, причем многие были совершенно в новой форме, другие за ночь попришивали лампасы, достали где-то фуражки с красным околышем, не исключая и стариков. Нечего говорить, это, в свою очередь, создало различные толки и разговоры среди населения вроде того что «теперь поглядели на настоящих казаков, которых не видели с революции».

О том, с какими трудами и в какой спешке проходило обмундирование казаков зимой-весной 1936 г., вспоминал донской казак-колхозник И. К. Меркулов из Нижне-Чирского р-на Сталинградского края (туда в советский период отошли северные районы бывшей Области Войска Донского). По словам Меркулова, в апреле 1936 г. в районе было принято решение создать сотню «ворошиловских кавалеристов», а его назначить сотенным командиром. Сотня должна была выступить в Сталинград для участия в первомайских торжествах. Оказалось, однако, что у предполагаемого командира, не говоря уже о рядовых кавалеристах, нет казачьей формы. Тогда старый казак из того же колхоза, дед Игнат, принес ему «старые, пропахшие нафталином, широкие шаровары, с ярко-красными лампасами на голубом сукне: «Еще в японскую войну надевал. Уж не думал, что они свет увидят». Портной Иван Бахарев обещал найти самое сложное — фуражку: «У меня на подловке старая фуражка есть, так мы ее махом перелицуем».

И вот новоявленный сотенный командир облачился в шаровары, нацепил шашку, но … с фуражкой вышла заминка: «Я волновался: надо было почистить коней и сбрую, захватить овса, а главное у меня не было еще фуражки. Пора уже выезжать, но я все еще мыкался по конюшне в клетчатой кепке, хотя на ногах уже болтались шаровары с пунцовыми лампасами и блестели начищенные сапоги. Казаки посмеивались: «Какой же ты казак, Климаныч, да еще командир, коли на парад, не по форме одет». Наконец, портной принес-таки фуражку: «Всю ночь шил. Все-таки сделал».

Любопытно, что далее в рассказе упомянута деталь, свидетельствующая, насколько молодежь забыла старые казачьи традиции. Когда сотня «ворошиловских кавалеристов» строилась и подгоняла обмундирование, дед Игнат помогал молодому казаку колхознику Андрею приладить шашку, ворча при этом: «Эх ты, казак, а шашку задом наперед надел»». Дело в том, что шашка, в отличие от сабли, крепилась к поясу выгнутой стороной, что было несколько необычно. Андрей, видимо, приладил шашку на манер сабли, что в прежние времена вызвало бы, как минимум, безжалостные насмешки опытных казаков.

Казачья форма быстро вошла в моду, хотя ещё «год назад казак словно стыдился того, что его родина Тихий Дон». Казачий костюм быстро завоевывал признание не только казачьего населения. Вот как весной 1936 г. журналисты описывали облик донских казаков, «ворошиловских кавалеристов» станицы Ляпичевской Калачевского р-на Сталинградского края: «Командир взвода Аверьян Ляпичев в коротком, зеленого цвета буденновском полушубке, в черной папахе, синих, с широкими лампасами шароварах, спущенных на высокие сапоги, важно прошелся по рядам [лоз], придерживая рукоятку казачьей шашки». Казаки же его сотни, выстроенной перед началом учебной рубки лозы, «были в парадной форме. Их фигуры плотно обтягивали синие мундиры, а в сапоги заправлены шаровары с лампасами. Из-под картузов с красными околышами высматривали лихо накрученные чубы. Блестела на солнце оправа шашек».

Так, в казачьих фуражках и форме были запечатлены фотографами в 1937 г. председатель колхоза «Донской скакун» Тарасовского р-на Ростовской обл. И. Е. Хромушин и бригадир того же колхоза И. Е. Бесполуднев (Колхозный путь 1937: 26, 35).

Движение было поддержано на самом высоком уровне тов. Сталиным. Но тут вдруг выяснилось, что один из инициаторов движения «Ворошиловских стрелков», чуть ли не враг народа и подкулачник, так как его отец был раскулачен и поражён в правах. В Азово-Черноморском крайкоме поняли, что надо исправлять ситуацию, и весной 1936 года, Азово-Черноморский крайком ВКП(Б), а вслед за ним и Северо-Донской окружком отменили решения Тарасовского райкома партии, принятые ещё в июне и ноябре 1935 года, о снятии Хромушина с поста председателя колхоза «Донской скакун» и об исключении его их партии.

Решением крайкома и окружкома ВКП(б), решение об раскулачивании отца И. Хромушина было признано ошибочным. Он был восстановлен в избирательных правах, и ему было возвращено всё конфискованное имущество.

Однако положение в колхозе «Донской скакун» было не такое блестящее как того хотелось, и не соответствовало положению передового колхоза. В связи с этим, по решению Азово-Черноморскому  крайкома, весной 1936 года его табуны были пополнены породистыми жеребцами. А так же были выделены деньги и стройматериалы для ремонта колхозных конюшен. В колхозе был установлен генератор и в хуторах появилось электричество.

Для большей популяризации движения «Ворошиловских всадников», Сталин в феврале 1936 года приказал  созвать 1 съезд этого движения и провести его в Москве. На места была отправлено директива о посылке на съезд делегатов от всех областей и краёв СССР, где это движение получило развитие. Инициативную группу казаков комсомольцев колхоза «Донской скакун» возглавил председатель колхоза Хромушин.

5 марта в Москву прибыла группа колхозных казаков, инициаторов движения «Ворошиловские всадники». Описание этого события так колоритно, что приведу его почти полностью, с минимальными сокращениями: «На них — синие суконные, до колен «сюртуки» или короткие ватные «мундиры», синие картузы с красным околышем и красным кантом. Из-под лихо надетых картузов выбиваются чубы. На картузах — пятиконечные красные звездочки.

Построившись на перроне Казанского вокзала по два в ряд, казаки отправились к выходу, где их ждали автомобили.

— Мы приехали смотреть спектакль «Тихий Дон» в Большом театре (речь, видимо, об опере Ивана Дзержинского), — говорит донской казак и директор Чоботовской машинно-тракторной станции Тарасовского района Азово-Черноморского края тов. В.С. Макридин. — Нас — 51 казак и 14 казачек. Это лучшие председатели колхозов, передовые бригадиры и колхозники Азово-Черноморья. Все мы выбраны на общих собраниях колхозников.

В Миллерово на вокзал к отъезду поезда прибыло из ближайших районов более трех тысяч провожающих. Около тысячи казаков-колхозников прискакали на конях.

Поезд отошел под звуки «Интернационала», громовое «ура» и возгласы: «Да здравствует советское казачество!», «Да здравствует товарищ Сталин!».

Среди делегатов, прибывших в Москву, — старый казак Т.И. Воробьев, описанный в романе М. Шолохова «Поднятая целина» под именем дед Щукарь, лейтенант одного из пехотных полков, молодой казак и лучший стрелок своей дивизии А.Е. Забулдыгин, председатель колхоза «Заря революции», молодой казак М.А. Попов и др.

Вчера днем донцы совершили прогулку по Москве и побывали в метро. Вечером делегаты присутствовали на представлении в цирке».

Но такие мероприятия проводились не только в Москве, но и в Ростове. Бюро Азово-Черноморского крайкома составило «план подготовки и проведения встречи Донских, Кубанских и Терских казаков в городе Ростове». Согласно которому, в Ростов должно было прибыть три сотни казаков, по сотне донцов, кубанцев и терцев. Вечером 14 марта предполагалось устроить торжественную встречу прибывших казачьих сотен. 15 марта в 11 часов утра на Ростовском ипподроме намечалось проведение конно-спортивных состязаний, а в 16 часов – парада с участием казаков, рабочих, осоавиахимовцев, комсомольцев, причем предусматривалось, что «в случае хорошей погоды участвует в параде Ростовский Аэроклуб».

Вот как описывают торжественную встречу казаков: «Вот едут овеваемые весенними ветрами, колхозные казаки. Едут с Кубани, с широкого Дона и бурного Терека. Кубанцы в красных бешметах, в чёрных черкесках с газырями. Донцы – в сюртуках, в фуражках с красными околышами и в шароварах с лампасами. Едут казаки на хорошо кормленных колхозных конях, по улицам города Ростова и весь город встречает дорогих гостей».

В феврале 1936 года Бюро РК ВКП(б) вынесло постановление:

«Об использовании верховых лошадей, приписанных к казачьей дивизии, и снабжении переменников территориальных частей обмундированием, седлами и холодным оружием. Постановили: 1. Предложить всем колхозам под ответственность председателей колхозов выделить по числу приписанных к территориальной части переменников, лошадей верхового сорта, закрепив их за каждым переменником на все время их службы в территориальных частях. В тех же колхозах, где не хватает верховых лошадей, немедленно приобрести путем покупки. 2. Обязать председателей колхозов освободить от работы в запряжке приписанных лошадей в казачью дивизию, допустить использование верховых лошадей, приписанных к переменникам для разъезда верхом для занятий в клубах, кружках Ворошиловских кавалеристов и на учебных пунктах допризывной подготовки. 3. Запретить колхозам продавать или обменивать лошадей, приписанных к территориальной части казачьей дивизии без согласования с командованием полка. 4. Разрешить колхозам, имеющим приписанных переменников к казачьим частям, приобрести седла, шашки по установленному образцу для снабжения ими переменников, казаков, колхозников, приписанных к казачьим частям за счет средств колхозов».

Тем временем ситуация в «Донском скакуне» несколько улучшилась, однако колхозники продолжали жаловаться на самодурство вышестоящих партийных и советских работников, сводящих на нет все их усилия. Видя, что одними увещеваниями партийных и советских бонз низового уровня не проймёшь, Северо-Донской окружком принял самые жёсткие меры. Чтобы никто из начальников самодуров не смел, терроризировать колхоз своими безграмотными указаниями, как это делал начальник окружного конуправления Комаров, он был показательно снят, « … как не справляющийся с работой и нетактичные поступки в колхозе «Донской скакун».

В марте 1936 г., в процессе развертывания кампании «за советское казачество», в одном из номеров газеты «Молот» была помещена статья о донской казачке, колхознице сельхозартели «Донской скакун» Тарасовского района Азово-Черноморского края Вере Куркиной. В статье отмечалось, что «Вера Куркина, казачка, комсомолка, колхозница «Донского скакуна», одна из первых вступила в клубы ворошиловских кавалеристов и настойчиво овладевает военно-конным делом. Не хуже ребят скачет она на донском чистокровном жеребце. Она бесстрашно берет любые барьеры. И сейчас усиленно готовится к рубке лозы на всем скаку». Вера Куркина была не единственной девушкой, занимавшейся в кружке «ворошиловских кавалеристов» колхоза «Донской скакун». Вместе с нею здесь обучался еще ряд девушек, в частности К.И. Хайдакина.

Вера, единственная девушка в первом кружке «Ворошиловских всадников», вспоминала, с чего всё начиналась:

«Вместе с ребятами я, тогда ещё 19 летняя девчонка, пасла лошадей. Жили в степи. Только на праздники и выходные приезжали домой. Сами условия работы позволяли мне быстро осваивать верховую езду. Здесь я научилась вольтижировке, скачке стоя на спине лошади.

У нас постоянно устраивались любительские соревнования. А когда объявляли подготовку к первомайским скачкам, все по полной, с утра до ночи отрабатывали элементы верховой езды. На праздники мы, табунщики, приезжали в полной казачьей форме, на подводах разукрашенных букетами цветов. На ипподроме проводились «гладкие» скачки, конноспортивные игры: рубка лозы, «украденная невеста» и другие. За активное участие в праздничных  мероприятиях, правление колхоза выдало мне премию – тёлку и дамский велосипед».

Если кто не в курсе, гладкие скачки — одна из форм испытания племенных верховых лошадей на скорость (резвость) движения — они проводятся после соответствующего тренинга на специальных травяных или песчаных дорожках ипподромов. Казаки на своих конях скакали на следующие дистанции: двухлетки от 1000 до 1600 м, трехлетки от 1200 до 3000 м, лошади 4 лет и старше от 1400 до 4000 м. На лучших лошадях разыгрывались традиционные призы. Главный приз для двухлеток—имени М. И. Калинина (1600 м), для трехлеток— Большой Всесоюзный (2400м), для лошадей 4 лет и старше — имени СССР (3200 м). Гладкие скачки позволяли выявить резвость и скаковой класс лошадей, и являлись важной составной частью работы по совершенствованию верховых пород, позволяло отбирать для племенных целей лошадей, обладающих высокой резвостью.

Весной 1936 года в Пятигорск прибыли донские и кубанские казаки, в числе которых были и казаки из «Донского скакуна». В честь их прибытия был устроен большой праздник. В Наурском районе состоялся конноспортивный пробег, скачки и стрелковые соревнования, в которых приняло участие 420 человек.

31 марта несколько казаков колхоза «Донской скакун были отправлены на сборный пункт в Новочеркасск для тренировок. 18 апреля, после двух недель тренировок, намечалась отправка наиболее достойных кандидатов (в количестве, как отмечалось, 40 человек) в Северо-Кавказский край на конноспортивные соревнования. Вместе с мужчинами казаками отправилась и Вера Куркина. Перед отъездом девушка, чтобы не выглядеть белой вороной перед другими, несколько дней готовила казачью форму.

1 мая 1936 года в газете «Молот» была помещена ещё одна статья о донской казачке Вере Куркиной, входившей в кружок «Ворошиловские всадники»: «На весь Союз известна отважная кавалеристка, донская казачка Вера Куркина. Мы видели ее в строю во время встречи казаков в Ростове. Много наших девушек мечтают быть такими же хорошими наездницами, как Вера Куркина».

Вера Куркина, как и подобало ворошиловской кавалеристке, осваивала джигитовку, метко стреляла, рубила на скаку лозу, овладевала всеми навыками молодого бойца. Понятно, что стране нужны были такие девушки. Неудивительно, что Вере хотели подражать: революционная романтика как-никак…

Но, не смотря на это, девушка была не чужда моде тех времён. На фотографии Вера, которой в 1936 г. исполнялось 20 лет, была запечатлена в кубанке, над обрезом фотографии виден ворот тужурки или стеганки. В статье при этом отмечалось, что Вера «не менее других молодых казачек любит наряжаться. Она давно уже мечтает о красивой шляпке с цветочками. И хотя на хуторе среди девушек не принято еще носить шляпок, Вера твердо решила одеваться так, как одеваются городские комсомолки» (Данишевский 1936).

Летом 1936 года, на своих лошадях, получив в воинской части города Миллерово шашки, инициаторы движения «Ворошиловские всадники», И. Талалаев, Д. Бондарев, В. Куркина, и другие колхозники-комсомольцы, всего 12 человек, выехали в Ростов. По дороге, которая длилась 30 дней, верхнемитякинские конники заезжали в колхозы и другие населённые пункты, где проводили скачки и показательные выступления в джигитовке. Призывали на митингах и собраниях к расширению движения «Ворошиловских всадников» и развитию конного спорта. Организовывали местных комсомольцев для создания кружков и клубов «Ворошиловских всадников», и развития конного спорта. И молодёжь подхватывала эту инициативу наших комсомольцев.

Казачье население встречало с восторгом ворошиловских всадников из «Донского скакуна». Спустя долгие годы гонений на казачество, люди впервые увидели конных казаков, в форме и при оружии. Зачастую в станицах, хуторах и городах, эти выступления комсомольцев «Донского скакуна» перерастали в большие конноспортивные праздники.

По прибытии в Ростов, комсомольцы «Донского скакуна» приняли участие в грандиозном мероприятии на ипподроме, устроенном в честь советского казачества. Кроме них, в скачках и соревнованиях выступили ещё 360 казаков ворошиловских всадников со всего Азово-Черноморского края.

Сохранилась фотография тех лет, на которой запечатлены 19 казаков комсомольцев колхоза «Донской скакун» и станицы Вёшенской. В верхнем ряду, слева направо стоят: 1 — Никишин Владимир Павлович, 2 – Чёботов Иван Афанасьевич, 3 – Назаров Владимир, 4 – 5 – 6 казаки ст. Вёшенская, 7 – Дядюшкин Гавриил, 8 – Исаев Пётр Прокофьвич. Средний ряд, слева на право: 6 – Талалаев Иван Михайлович, 8 – Акимов Пётр Никифорович. Нижний ряд, слева на право: Бондарев Дмитрий Иванович, Куркина Вера, Болдырев Тихон.

Казалось, что в этот день, на улицы города вышли все жители, встречая казаков, вспоминал участник этого конного пробега Чёботов И. А. Присутствие на празднике маршала Будённого, делало его не просто рядовым краевым мероприятием, а общесоюзным. «Стройными рядами на поле ипподрома. С приветствием к нам обратился С. М. Будённый. Он поздоровался буквально с каждым наездником, осмотрел наших лошадей и дал им высокую оценку. Всем нам были вручены часы с памятной надписью, а единственной девушке, Куркиной Вере, — швейная машина.

Здесь же, С. М. Будённый, вручил членский билет клуба «Ворошиловский всадник» под № 1, главному инициатору этого движения Ивану Талалаеву. Кстати, позже Иван Михайлович завоевал на всесоюзных скачках первый приз наркома обороны Ворошилова. В связи с чем, начальник Генерального штаба РККА маршалом Егоровым была отправлена поздравительная грамота молодым колхозникам колхоза «Донской скакун».

После приветствий и поздравлений, вспоминает Иван Афанасьевич, мы уже, конечно, выложились от души, ипподром буквально ревел от восторга, наблюдая скачки, рубку и различные упражнения на конях. Праздник вылился в массовые гуляния ростовчан. Да, были времена, — заканчивает И. А. Чоботов.

В конце ноября 1936 года, 60 донских и кубанских казаков было делегированы на 8 Чрезвычайный съезд Советов. В их числе оказались и наши земляки, Хромушин М. Е. и Талалаев И. М. Где они заявили о единодушной поддержке Конституции. Кроме того, председатель «Донского скакуна», неоднократно выступал на съезде с речами.

Весьма показателен случай, произошедший на VIII чрезвычайном съезде Советов (декабрь 1936 года; Москва). Выступивший на нём И. Е. Хромушин, председатель колхоза «Донской скакун» Тарасовского района, не только заверил собравшихся в безусловной преданности казаков советской власти, но и попросил членов правительства послать казачьи дивизии в Испанию, на помощь испанским коммунистам. Это были не пустые слова, так тогда думали большинство молодых казаков.

Представители краевого руководства Азово-Черноморского края с удовольствием рассказывали по завершении съезда: «невозможно передать оваций, которыми встретила делегация заявление товарища Хромушина с просьбой к правительству послать советские казачьи части на помощь испанскому народу в борьбе с врагами. Надо было видеть выражение на лицах представителей иностранных государств, находившихся в дипломатической ложе. Это выражение было не из приятных».

Летом 1937 г. многодетные матери Тарасовского района Азово-Черноморского края выступили с инициативой и обещали И. В. Сталину «включиться в оборонную работу в своих колхозах, научиться метко стрелять, хорошо владеть конем».

О «много профильности» военного обучения молодежи в казачьих станицах свидетельствуют,  уже цитировавшиеся слова председателя колхоза «Донской скакун» И.Е. Хромушина. Девушки казачки занимались как в смешанных, так и собственно женских оборонно-спортивных кружках стрельбой, изучением противохимической и противовоздушной обороны, приобретали навыки медсестер и санитарок и т. п.

Некоторые казачки шли еще дальше, выражая желание приобрести весьма престижные в то время специальности. Так, в статье о Вере Куркиной утверждалось, что у нее появилась «новая мечта… Вера хочет померяться силами с тучами и ветрами. Вера хочет быть летчицей». К сожалению, нашей землячке не удалось осуществить свою мечту.

Не смотря на то, что до революции во всех казачьих хуторах Митякинского юрта имелись школы и дома для учителей, и все дети казаков получали начальное образование, в результате революционной разрухи, в колхозе «Донской скакун было много неграмотных колхозников. И наряду с движением «Ворошиловских всадников», в школах и ликбезах происходило обучение всех колхозников чтению и письму. В колхозе была построена школа семилетка и клуб с избой-читальней. Судя по всему, на этом поприще отличился табунщик Манохин.

В 1937 году он был решением райкома партии Тарасовского района направлен в Москву в Наркомпрос  с докладом, о ликвидации в районе неграмотности. А домой, совершенно неожиданно для всех этот табунщик вернулся с орденом Ленина за выдающиеся успехи в труде, в том числе и за активное участие в борьбе с неграмотностью.

Не смотря на все принимаемые обкомом Ростовской области (В сентябре Азово-Черноморский край был разделен на Ростовскую область и Краснодарский край) меры, сделать колхоз «Донской скакун» образцово-показательным, это не удавалось. В октябре 1937 года Ростовский обком партии заслушал письмо колхозника орденоносца Манохина « … о непорядках в колхозе «Донской скакун». По словам руководства и самих колхозников, среди этих «неполадков», был недостаток кормов, плохие бытовые условия на отделениях конеферм, где людям приходилось жить в поистине спартанских условиях, недостаточность подготовки персонала. Некоторые колхозники упрекали Хромушина и Талалаева в том, что они в ущерб содержанию коней, занимаются подготовкой молодёжи в кружке «Ворошиловские всадники».

Но с другой стороны, тот же И. Е. Храмушин на заседании райкома говорил: « к стыду нашему, надо сказать, что за последнее время работа нашего клуба «Ворошиловских кавалеристов» ослабла».

По рассказам местных жителей (Исаева Ф. И.), предлогом для снятия должности было ЧП на конеферме. Когда почти у 100 конематок произошёл аборт. Хромушина даже обвиняли во вредительстве, и создании повстанческих, антисоветских боевых групп. Подтверждение этому мы найдём в книге «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД, 1918-1939». Где говорится о том, что Пирого и Молчанов завербовали в свою организацию председателя колхоза «Донской скакун» Хромушина и бригадира Талалаева и использовали в своих целях клубы «Волошиловских кавалеристов». Якобы по заданию Пирогова и Молчанова, Хромушин и Талалаев устроили на конеферме бескормицу, в результате чего 100 конематок абортировало. Как Хромушин, так и Талалаев, «подтвердили повстанческую деятельность». Какими способами было добыто это «признание», остаётся только гадать.

Ситуация осложнилась тем, что в 1937 году Борис Петрович Шеболдаев был снят с поста секретаря Азовско-черноморского крайкома и выведен из ЦК. Его место занял Ефим Георгиевич Евдокимов. Знаменитый чекист, не знающий пощады к врагам.

Также произошла реорганизация Азовско-черноморского крайкома, из которого был выделен Ростовский обком. Который и возглавил Е. Евдокимов.  Став во главе Обкома партии, Евдокимов в июле 1937 года потребовал у Политбюро лимит на арест 6000 «врагов» народа. Позже он удвоил эту цифру, став одним из самых кровавых чистильщиков СССР.

Сначала Евдокимов расправился с прежней властью — Шеболдаевым и его окружением. Против которых были сфабрикованы дела и по приговору суда их расстреляли. Затем Евдокимов репрессировал около 1000 членов семей «шеболдаевцев» и выслал их из региона. По всей видимости под эту чистку и попал председатель «Донского скакуна» Хромушин. Письмо Манохина и аборты конематок, стали лишь предлогом для возбуждения уголовного дела.

По всей видимости, обвинения, выдвинутые на Ростовском обкоме партии, послужили сигналом для действия сотрудникам НКВД. Против председателя колхоза «Донской скакун» Хромушина, бригадира Талалаева, и других колхозников были выдвинуты обвинения в антисоветской деятельности. Ниже приводится телеграмма областного УНКВД «о вредительстве в сельском хозяйстве».

«Телеграмма № 867 УНКВД по Ростовской обл. о вредительстве в сельском хозяйстве
23 апреля 1938 г. НКВД СССР т. Ежову, т. Фриновскому, т. Цесарскому.

На 20 апреля колхозному сектору Ростовской обл. всего посеяно яровых 1408 тыс. га — 57,8 %. В том числе колосовых — 1268 тыс. га — 83,4 %. План весновспашки выполнен всего лишь на 38,6 %. Следствием по делу правотроцкистской организации в Тарасовском, Глубокинском, Аксайском, Матвеево-Курганском районах вскрыты филиалы организации. Арестованный Молчанов — бывший председатель Тарасовского РИКа показал о повстанческой вредительской деятельности организации, которой руководил Пирогов — бывший секретарь райкома по заданиям Касилова. В организацию входили: Богуславский — зав. рай ФО, Новиков — директор Дьячкинской МТС, пред. сельсоветов Богучарский, Громченко, председатели колхозов Хромушин, Писарев, Коржов и ряд др. Молчанов, Пирогов использовали клубы «Ворошиловских кавалеристов», куда подбирали кулацко-белогвардейский элемент в целях их вербовки в организацию для вооруженного восстания. Во главе клубов были поставлены участники организации Хромушин, Писарев, Савостин, Богучарский. Повстанческие группы были созданы в сельсоветах Красновском, Дубовском, Митякинском, Прогнойском. Арестованные Талалаев, Хромушин подтвердили повстанческую деятельность. Пирогов, Молчанов провели ряд вредительских актов в землеустройстве, агротехнике, животноводстве. По заданию Пирогова, Молчанова на крупной конеферме колхоза «Донской скакун» в прошлом году Хромушин, Талалаев организовали бескормицу, в результате чего абортировали более 100 донских племенных маток.
По делу арестованы Пирогов, работающий зам. уполномоченным обл. конторы Заготзерно, руководитель вредительских повстанческих групп в Глубокинском районе. Арестованные Немченко — быв. пред. РИКа и Котляров — быв. директор Глубокинской МТС показали наличие в районе правотроцкистского филиала, который возглавлял Виноградов — быв. секретарь райкома ВКП(б) (выбыл в Москву). По заданию Касилова Виноградов и Немченко организовали в районе повстанческие группы, использовав для этой цели кружки «Ворошиловских кавалеристов». Быв. зав. рай ФО, ныне пред. Глубокинского РИКа Серый, создал три повстанческие группы до 100 чел. участников, которыми руководили бригадиры колхозов Маркин — быв. белый офицер, Ковалев, Неживов — быв. белогвардейцы-урядники.

Участники организации Молчанов — старший механик, Котляров, Казаков — директор Самуровской МТС, Фомичев — директор зерносовхоза проводили работу по вредительству в тракторном и машинном парке, подготавливали срыв весеннего сева в текущем году. Немченко, Котляров, Молчанов летом 1936 г. в целях диверсии сожгли крупную МТС на 250 капитальных ремонтов. Арестовываем Серого, Фомичева, Казакова, руководителей повстанческих вредительских групп.

В Аксайском районе показаниями быв. директора Аксайской МТС Ионеску, последующей оперативной работой вскрыт филиал правотроцкистской организации в составе: Алтер — быв. секретарь райкома ВКП(б), Гудова — быв. пред. РИКа, Чепуркиной — зам. директора политчасти, Куликова — зав. МТС, Нечитайлова — старшего механика. Эти лица организовали вредительский ремонт тракторов, в результате чего происходят частые поломки, простои их на севе. Алтер, Гудов арестованы, остальных арестовываем. Арестованный Кочетов — старший механик политотдельской МТС Матвеево-Курганского района показал о наличии в этой МТС филиала правотроцкистской организации в составе: Михалева — директора, Жулькова — зав. МТС, Тылюк — электротехника. Эти лица провели вредительский ремонт тракторов, ставили заведомо негодные детали, портили магнето, другие части. В результате на севе имеют место многочисленные поломки, простои тракторов. Жульков, Тылюк арестованы. Ставим вопрос об аресте Михалева».

Неизвестно, как бы сложилась судьба арестованных колхозников, если бы осенью 1938 года не произошла смена руководства НКВД. 25 ноября 1938 года  наркомом внутренних дел СССР был назначен Л. П. Берия. С его приходом закончилась эпоха «большого террора». В мае 1938 первый секретарь Ростовского обкома Евдокимов, был переведён на должность заместителя наркома водного транспорта СССР. 9 ноября 1938 арестован, 2 февраля 1940 расстрелян. Самое примечательное в этой истории то, что Евдокимов, непосредственный организатор репрессий в Азово-Черноморском крае, а затем и в Ростовской области, на чьей совести тысячи невинно уничтоженных и осуждённых людей, в 1956 году был оправдан, реабилитирован и признан жертвой репрессий.

В 1939—1940 гг. было освобождено подавляющее большинство лиц, не осуждённых, находящихся под следствием. В 1937—1938 гг.; также на свободу вышла часть осуждённых и отправленных в лагеря. По данным, приводимым В. Н. Земсковым, в 1938 году было освобождено 279 966 человек. В их число не попали наши герои. Хромушин, по приговору суда были осужден, но получил не реальный лагерный срок, а лишь сослан в Кировскую область, в село Венгерово. Хромушин получил 9 лет ссылки. В Венгерово Хромушин работал лесорубом. Вместе с ним в ссылке находился ещё один митякинец, фамилия его не известна. Через два года, после отбытия ссылки, он поехал на родину, где передал письмо Хромушина его жене, Матрёне Ивановне. В своём письме наш герой просил жену продать всё имущество и ехать к нему в Венгерово с дочерью Алиной. Что та и сделала. В ссылке Хромушин пробыл 8 лет, после чего был реабилитирован и вернулся на родину. По словам его внучки, он некоторое время пробыл председателем в «Донском скакуне», после чего стал председателем колхоза «Светоч».

К началу 1940 года, в казачьем колхозе «Донской скакун» Тарасовского района Ростовской области  насчитывалось 90 колхозников, имевших значок «ворошиловского кавалериста», и еще 50 человек (20 колхозников и 30 школьников) учились езде на лошади и рубке лозы, готовясь к сдаче нормативов. Таким образом, один колхоз практически подготовил к июню 1941 года полноценный эскадрон всадников.

Практически все члены кружка «Ворошиловских всадников» ушли в 1941 году добровольцами в Красную армию, многие из них не вернулись с фронта. Так Бесполудинов, уйдя добровольцем на фронт, попал в плен и пропал безвести в немецком концлагере. В апреле 1945 года пропал безвести, воевавший в 5 кавалерийском корпусе Сергей Рудаков. В чужой земле покоятся оставшиеся навечно молодыми Владимир Назаров, Гавриил Дядюшкин и Тихон Болдырев. Вечная память героям комсомольцам «Донского скакуна»!

Время безжалостно, и сейчас не осталось ни кого в живых из тех комсомольцев наших хуторов, ставших родоначальниками всесоюзного движения «Ворошиловских всадников». Давно упокоилась Вера Куркина и Иван Ефимович Хромушин, нет с нами отчаянного наездника Талалаева Ивана Михайловича, Акимова Петра Никифоровича, Исаева Петра Прокофьевича. В девяностых годах прошлого века ещё живы были Бондарев Дмитрий Иванович и Чоботов Иван Афанасьевич. Ивана Афанасьевича можно было даже увидеть на улицах хутора на велосипеде.

Уцелевшие в этой страшной войне казаки «Донского скакуна» мечтали возродить клуб и движение «Ворошиловских всадников». Об этом мы можем судить по интервью, которое дала ростовскому журналисту одна из основательниц первого в СССР кружка «Ворошиловских всадников», Вера Куркина. Его и статью, я приведу полностью.

В колхозе «Донской скакун».

ТАРАСОВСКАЯ, 21. (По телефону). Колхоз «Донской скакун» — родина движения ворошиловских всадников. Почти десять лет назад здесь был организован первый в стране клуб ворошиловских всадников, члены которого обратились ко всем комсомольцам и молодежи Советского Союза с призывом развивать конный спорт.

Началась война, и многие члены клуба ушли на фронт защищать свою Родину. Сейчас, после четырех лет отсутствия, вернулся в родной колхоз из армии демобилизованный воин-победитель донской казак Павел Талалаев, один из организаторов первого клуба ворошиловских всадников. На фронте он показал себя отличным кавалеристом и заслужил две боевых медали. Тов. Талалаев назначен бригадиром полеводческой бригады. По-прежнему работает в колхозе бригадиром огородной бригады донская казачка, член перового клуба ворошиловских всадников, Вера Куркина. Она участвовала в первых Всесоюзных конноспортивных состязаниях, которые состоялись в Ростове в 1936 году. Тогда за победу в конкур-иппике и гладких скачках на дистанцию в три километра маршал Советского Союза С. М. Буденный наградил Веру Куркину именными часами.

В беседе с корреспондентом «Молота» Вера Куркина заявила:
— С большим желанием молодежь колхоза «Донской скакун» готовится снова возобновить любимые занятия конным спортом. Немецко-фашистские захватчики причинили нашему колхозу большой ущерб. Они угнали к себе в Германию наших знаменитых донских скакунов. Сейчас кони с тавром конефермы «Донской скакун» обнаружены в Германии. Как только лошади будут возвращены в наш колхоз, мы немедленно восстановим клуб ворошиловских всадников и приступим к регулярным занятиям конным спортом.

«Молот». 1945. 22 сентября. № 190.

Однако на «верху» посчитали нецелесообразным возрождать конезавод в колхозе «Донской скакун» и перепрофилировали его в зерновой. В отличие от 1935 года, ни кто из партийного и советского руководства не поддержали инициативу Веры Куркиной о возрождении движения «Ворошиловских всадников» и оно в послевоенную разруху угасло. Хотя скачки в хуторах, время от времени, продолжались до конца 80 годов.

Время неумолимо, и человеческая память слаба. Сейчас даже в наших хуторах, мало кто знает о том, что когда то существовал колхоз «Донской скакун», а его молодёжь, не по указке сверху, а по душевному порыву явились родоначальниками всесоюзного движения «Ворошиловских всадников». Они, как и славная история всего казачьего Дона не должны кануть в Лету, иначе мы с вами останемся Иванами не помнящими родства.

Лошади полукровки колхоза «Донской скакун» из «Племенной книги полукровных лошадей Северного Кавказа и Азово-Черноморского края».

Найда – Тарасовский район, к/к «Донской скакун». Масть – гнедая. Родилась в 1930 году. 142-167-18,5. Отец Кордэс 8Е гнед. 1923 от Оплота4 Е (Максимум – Уссури) и Корицы 118Е (Спэрминт – Клак).

Неятка – Тарасовский район,  к/к «Донской скакун». Масть – гнедая. Родилась в 1929 году. 148 – 162 – 18, 2.  Отец Ниакло 10Е, рыж. 1923 от Блонделя 1Е (Блоксберг – Блиндес-Глюк) и Ниафка 10Е (Луи-д-Ор – Нияжас).Мать не известна.

Нина — Тарасовский район,  к/к «Донской скакун». Масть – гнедая. Родилась в 1929 году. 155 – 178 – 18,2  Отец Ниакло 10 Е, рыж. 1923 от Блонделя 1 Е (Блоксберг – Блиндес-Глюк) и Ниафки 10Е (Луи-дОр – Нияжас). Мать без имени.

Нота — Тарасовский район,  к/к «Донской скакун». Масть – гнедая. Родилась в 1929 году. 153 – 168 – 17,8.  Отец Ниакло 10 Е, рыж. 1923 от Блонделя 1 Е (Блоксберг – Блиндес-Глюк) и Ниафки 10Е (Луи-дОр – Нияжас). Мать Альтиматка донская гнедая, станичная.

Сила — Тарасовский район,  к/к «Донской скакун». Масть – рыжая. Родилась в 1929 году. 144 – 164 – 16,5.  Отец Сангвинник 4Е рыж. 1924 от Санитара 10Е (Сент-Стар – Мисс Пинки). Мать Фрина донская.

Материал предоставлен краеведом Тарасовского района Геннадием Коваленко.